«Не ищи смысла, он всегда есть».
Грань так тонка, что многие проживают жизнь не замечая ее, возможно, потому что не хотят замечать. И это безусловно дар, который нужно беречь, даже киллер, как бы он не относился к чужим жизням и своей, понимал это. Он знал, что практически каждый убитый им кем-то оплакивался, он причинял кому-то боль и не такую, как сейчас испытывал сам Шоко, а намного сильнее. Ведь он научился жить рядом со смертью, научился принимать жизненные потери без слез и истерик, просто принимать и понимать. Когда они с Гордоном только начали засиживаться по вечерам за шахматами, выпивкой или осмотром нового оружия, Алессандро, как-то сказал ему, что его душа уже давно сгинула на тот свет. И в тот вечер они со смехом пили за упокой своих душ.
Старик, ты слишком редко смеялся!
И сейчас Гамбино не понятно почему, но практически впервые в жизни вспомнил свою мать. Он сам не знал, почему ее образ внезапно всплыл в его сознании. Будучи ребенком, он ненавидел ее за то, что она когда-то сделала и с собой и с ним. Сейчас же ненависти не было вовсе, не было ничего, слепое равнодушие и больше ничего он не испытывал вспоминая болтающееся в петле тело. Все те чувства ушли, потому что за прошедшее время он успел увидеть много чего еще, в том числе повидал такую удачу, как верного друга в роли Гордона. Хотя чего кривить душой, бывший боксер не доверял даже другу и тот знал об этом, потому что слишком хорошо успел узнать Алессандро.
От мыслей его отвлекла Кольт, очевидно вспомнив слова, что говорил ей когда-то оружейник.
- Видимо несколько уроков он пропустил. Ты была тенью. Теперь ты – это тот, кого он сделал из тебя, а Колд никогда не тратил время на создание теней, их и без его участия слишком много, - в голосе Сандро звучали стальные нотки, как будто она чем-то разочаровала его.
И частично это действительно было так, ведь Тора должна была сейчас осознать, кем стала после смерти их друга. Пора ей покинуть собственную тень и стать личностью, оружейницей, к которой будут приходить, и которую будут уважать. Сейчас она была не готова к этому, но у нее есть лишь пара дней, прежде чем будет необходимо возобновить дело.
Последующие причитания девушки наглядно дали понять Шоко, насколько ей плохо и что Кольт нужно время, чтобы прийти в себя. Но этого времени у них не было, а это значит, что стоит дать ей пинка, для более быстрого возвращения в этот бренный мир.
- Дура…, - тихо сказал Шоко, вспомнив, что именно так бывало называл ее Гордон. – Ты даже не знаешь, что я сказал ему тогда и что он ответил. Но не буду скрывать, я предложил ему не просто прогнать тебя….
Киллер отлично помнил тот день и свои слова: от нее нужно избавиться. Также он помнил и ответ друга, который был уверен, что прав и что скоро и сам Алессандро поймет это.
- Тогда, он почему-то решил, что ты справишься. И ты хочешь вот так в первый же день, как ты стала его преемницей разрушить все, ради чего Колд жил?... Так и оставшись навсегда лишь безликой тенью.
Сказав эти резкие слова, Гамбино снова подошел к могиле друга, теперь уже его тело было погребено под землей. Пришло время окончательно принять эту утрату, решить, что он будет делать дальше. Возможно, спустя несколько лет киллер уедет из Америки. Кто знает, может он даже решит посетить родную Италию, где у него ничего не осталось, кроме воспоминаний, а потом и навестить брата, которого не видел уже двадцать два года.
Он кинул оставшиеся ромашки, которые успели завять еще сильнее за это время, на могилу Гордона. Похороны подходили к концу. Кивнув священнику, вполне вежливо, хотя находился он здесь вовсе не бесплатно, Гамбино повернулся к Кольт. В ответ ей он просто кивнул, давая понять, что она права. Вообще по каким-то там традициям после похорон обязательно следовало застолье. Но сейчас были дела и поважнее, хотя еда всегда найдется, благо они не бедствуют.
Их выход прервался, когда девушка резко остановившись, заговорила. Мужчина остановился рядом с ней, окидывая взглядом все вокруг. Он внимательно слушал ее, раздумывая, что Кольт необходимо сорваться, деть куда-то сжигающие изнутри эмоции, чтобы жить дальше.
- Исправить? Я не сосем понимаю о чём ты говоришь... Гордона всё равно уже не вернуть. Кому нужно его оружие и его жизнь, когда единственные, кто о нём помнит, это такие твари, как мы с тобой?
На ее последних словах, Шоко резко повернул голову и посмотрел в глаза девушке.
- Да он в гробу перевернулся! Разве он не сделал все, чтобы после него все это было нужно тебе? Да он ничего так не ценил как эту лавку, а ты – человек, на которого он решил положиться. Может быть зря, неужели тогда я был прав, а не он, утверждая, что ты не сдашься?... И ты прекрасный пример того, что его жизнь все же была кому-то нужна, как и то, что кто-то решил убить его.
Алессандро замолк, давая ей возможность закончить свою речь. Где-то вдалеке запела какая-то птичка, и мужчина прислушался к этой простой, но по своему очаровательно трели.
- Жизнь стоит очень многого, ты бы хотела вернуть его? А значит, жизнь очень ценна в этом и ее суть, а если бы не было никакого конца, тогда не было бы и смысла. Все должно когда-то кончаться, иначе все будет бессмысленно. Если я буду непрерывно пить ром, то очень скоро я не захочу его видеть…. У тебя, масса причин, чтобы жить… Йори. У тебя слишком много не законченных дел, у Колда их не было, он даже успел найти тебя и обучить. И умирал уверенный в том, что все его усилия были не зря!... Но если смотреть в корень, то есть еще одно дело, о нем я и говорил, ты должна закончить то, что началось так давно.
Где-то на середине всего этого многословия мужчина отвел взгляд от девушки и увидел на ветке дерева ту самую маленькую птичку.
Нужно завести собак.
- Жизнь достаточно дорога, чтобы отомстить тем, кто отнял ее у дорогих тебе людей, - сказав это, Шоко зашагал дальше к выходу с кладбища, где их ждала машина.
