– А ты думал, раз два и все? Это тебе не шлюху на секс в сортире клуба разводить, – фыркнул Винсент, – тут надо действовать тонко и аккуратно.
Мужчина внимательно посмотрел на Артура. Тот серьезно или просто на слабо проверяет как с «убей меня». Впрочем, избалованный ребенок опять не знал чего он хочет, вернее знал, но не понимал к чему это опять приведет.
– Могу, – он усмехнулся, – правда, займет это много времени. Все зависит от конкретного случая, – Валентайн усмехнулся, – сначала ищешь подходящих жертв, желательно нескольких, наводишь о них справки. Затем превращаешься в бедного, но принца. Четыре – пять месяцев безумной страсти и она готова стать твоей женой. После свадьбы еще где-то полгода идеальной семейной жизни и несчастный случай. И того, год как минимум. Если хочешь, можешь попробовать под моим чутким руководством. Правда, за бесплатно я работать не собираюсь, – Валентайн усмехнулся, вставая и направился в коридор. Плеер вместе с другим барахлом Артура лежал на столике в прихожей.   
– Лично мне сейчас не нужны деньги и уж тем более внимание светского общества. Да и жена мне требуется живая – и из другой среды, хотя и не менее элитной. Мужчина сунул в руки Артура плеер.

Ну вот, Винсент так и знал. Впрочем, насколько он уже успел узнать Артура, это было не удивительно. Тот не отличался особым терпением и дисциплиной, а значит подобное дело провалил бы практически сразу. Надо не только иметь цель, но и получать удовольствия от процесса ее достижения. У Артура подобного не получилось.
Не хочет и как хочет. Все равно в ближайшие планы Валентайна не входили Шуры-муры свои или чужие.
Ну вот, началось. Куриный бульон видимо запросился наружу. И ведь сам не встанет, а будет изображать из себя умирающего. Арно глубоко обреченно вздохнул. Как говориться, взялся за гуж не говори, что не дюж.
Летиция так и не позвонила. Видимо разборки с мужем затянулись. Ну что ж, так даже лучшие. Заниматься  ангелом при Артуре художнику не хотелось. Он свяжется с ней позже. Когда разберется с головной болью в виде блондина.
За три дня, что тот прожил у него, Винсенту хотелось выть. И дело было не только в несносном характере Артура (Валентайн подозревал, что все эти выкрутасы всего лишь способ привлечь к себе внимание. Вот только художник не знал, ко всем он так, или это Винсента одарили особой милостью). Мужчина привык быть один и даже единственный чужой человек в пределах его личного пространства воспринимался как шумная толпа, требующая немедленной ликвидации. Другими словами, Артур в его комнате (его пришлось переселить из мастерской) напрягал неимоверно, даже если в большинстве случаев тот лежал на диванчике тихо, как мышка (в какой-то момент Винсент рявкнул на него да так, что тот, забившись в угол, старался больше ничем не напоминать о своем существовании). 
Когда, на четвертый день Артур выказал предположение, что уже вполне оправился, мужчина вздохнул с облегчением. На этот раз, все-таки всучив ему картину с пленником, он закрыл за Артуром дверь в надежде, что у того хватит ума больше не появляться у кровавого барона на горизонте.   

-----> Парк
Вернувшись домой, Валентайн сначала выкупал щенков (мелкие как всегда извазюкались в грязи по самую макушку), а потом устроился за телевизором со стаканом виски. Не то, чтобы ему хотелось что-то смотреть, просто хотелось расслабиться. Но чего-то не хватало для полного душевного равновесия. Может быть адреналина? Чем дальше, тем больше он превращался в брюзгу. Эта мирная сытая жизнь плохо на него влияла.
Содержимое бутылки как-то незаметно добралось до середины.
– Ну хватит, – Валентайн поднялся и запустил в стену сначала стакан, а потом бутылку, – еще сутки такой жизни и я точно сдохну, – он прикрыв глаза,  глубоко и медленно вздохнул. Медитация была неотъемлемой частью тренировок, вот только ее он обычно пропускал. Слишком много демонов роилось внутри с криками «давай, давай! Будет весело!».
Мужчина обошел комнату, попинал ногой осколки и пришел к выводу, что из дома надо точно свалить хотя бы на ночь, а может и на дольше. К чертям все эти портреты и прочую ахинею. Надо вернуть хотя бы кусочек прошлой безумной жизни.
Безумство, страсть, жажда крови и прочие человеческие пороки так славно сочетались внутри и отражались в демонической, но притягательной внешности. И плевать, что из-за обтягивающего черного топа, кожаных шорт и высоких ботфорт, с подведенным черным горящими глазами, огненно-красными волосами, цветной татуировкой, которую теперь не скрывал одежда, некоторые наивные смертные поведутся на него, как на шлюху. Впрочем, разве не это нам надо? Появиться яркой вспышкой, а потом снова исчезнуть, оставляя после себя хаос и ужас.
Накидывая в коридоре на плечи кожаное пальто, мужчина мимолетом кинул взгляд на свое отражение. Похоже, будет действительно весело.

---> бар "Голодная кошка"

--->>>  Вест Стрит, 27/105

Проснувшись утром, Винсент прибывал в отличном настроении, по этому позволил себе немного понежиться в постели и не о чем не думать. Ближе к обеду зашла Летиция, и Анро наконец-то отдал ей картину, которую они закончили несколько дней назад, и художник просто приводил ее надлежащий вид: покрывал лаком и вставлял в раму. Девушка так же забрала и полагающегося ей щенка. И теперь Голиаф ходил по квартире расстроенный и искал сестренку по всем углам и их потаенным местечкам, где они больше всего любили прятаться.     
Картина, спасенная из огня, стояла в спальне, рядом с кроватью и Винсент несколько раз подходил к ней  Хотя мужчина не помнил ни как снял с нее пластиковый пакет ни как поставил ее сюда. События вчерашнего вечера, не смотря на приличное количество выпитого были четкими и ясными. Впрочем, чего-чего, а детали убийства Валентайн всегда помнил в каком бы состоянии не находился. Надо ли говорить, что никакого раскаянья или сожаления мужчина не испытывал. Финал казался ему очень логичным и красочным. На этот раз все что осталось от Артура – это та картина. По крайней мере, об этом говорили логика и разум. Но вот что-то внутри было с этим не согласно. Винсенту казалось, сколько бы он не убивал этого странного человека в цепях, он всегда будет возвращаться. И этот раз не будет исключением.   
Может быть именно по этому он не удивился, когда на пороге его двери в жутком состоянии, но вполне живой появился Артур. Еще и с кошкой. Щенок было бросившийся к ним с громким лаем, замер, уставившись огромными глазами на непонятное белое мохнатое существо.
– А, это ты, – флегматично протянул Винсент, будто бы ничего и не было, – проходи. Чаю будешь? – он кивнул Артуру, пропуская его внутрь.

Артур как всегда в своей хамской манере не говоря ни слова проследовал в глубь квартиры и исчез где-то в направлении спальни. Вот что бы вы сделали на месте Винсента, когда что-то грязное, невразумительное и откровенно наглое ворвалось в ваш дом и устроилось на вашей постели? А постель, к слову сказать, для мужчины была местом неприкосновенным. Лежать на ней кроме хозяина имел право только пес и то лишь в ногах. Все прочие гости, какими бы они не были, довольствовались диваном. Другими словами за осквернение святая святых следовала немедленная жестокая расправа. Преступление Артура не оправдывало даже его послеубийственное состояние и сгоревшая квартира.
Однако, вопреки собственному изумлению, Валентайн не только не растерзал нахала, но даже не пошел следом, чтобы выгнать его из спальни и потребовать объяснений (ну или хотя бы  элементарной вежливости).  В место этого мужчина вернулся на кухню, где уже хозяйничала кошка, доедая собачий корм (что еще раз подтверждает то, что все животные корма делают на одном заводе).
– Твой хозяин,  Марселла, неимоверный хам, – пожаловался он кошке, – это ты от него нахваталась наглости или он от тебя?
Как не крути, а было в Артуре, что-то кошачье и во внешности, и в поводках, и характере.
«Угу, завел себе котенка» – хихикнул кто-то внутри.
«Теперь будет срать по углам» – добавил Винсент.
«А еще мурлыкать под ухо и ластится»
«Таскать колбасу и делать гадости»
«И скучать по тебе, когда ты будешь уходить из дома…»
«Ладно, пусть остается»
Так бурно обсуждаемый котенок неожиданно нарисовался на кухне и, шмякнувшись на свободный стул, уставился на цветочки на скатерти.
Винсент критически его осмотрел и недовольно покачал головой. Пожалуй, прежде чем пускать его в постель, надо будет хорошенько его помыть.
«С шампунем от блох» – хихикнул демоненок.
«Заткнись» - огрызнулся кровавый барон.
«Все-все, молчу, молчу» – противно посмеиваясь вредный малыш убрался подальше, наконец оставляя парочку наедине.
Артур все так же молчал и совершенно не реагировал на окружающую обстановку.  Ни появившаяся фарфоровая чашка с зеленым (японским между прочем!) чаем, ни вазочка с вареньем, ни плитка горького шоколада не смогли отвлечь его от созерцания цветочков на скатерти.
Подойдя со спины, Валентайн одной рукой обнял Артура за талию и, положив подбородок ему на плечо, негромко поинтересовался:
– Ты пьешь с сахаром, mein süßes Kind*? Сколько ложечек тебе положить?

*мое милое дитя (нем)

Отредактировано Arno Vincent Valentine (26-09-2011 22:05:52)

Ммм. Мы все-таки решили заговорить. Уже прогресс.
– Я потому и спросил, – Винсент улыбнулся, – но раз без сахара, то тем лучше. Сахар – это сладкая смерть, – хотя и не самая сладкая которую, он, Винсент, мог бы придумать. Впрочем, он тоже не любил сахар, чего не скажешь о шоколаде (как говорится, шоколад нужен, чтобы поддерживать состояние влюбленности). От сладкого же чая художника обычно тошнило и такую отраву он не пил, – а что ты любишь? – поинтересовался он. Разумеется, кроме выпивки, травки и секса, но об этих низменных вещах, тем более на чистенькой и опрятной кухоньке Винсента, где кипел небольшой чайник, и обстановка была более чем уютная и домашняя, сейчас думать совсем не хотелось.     
– И вообще, я обещал себе молчать, как минимум, неделю, но с тобой это невозможно...
– У тебя траур? –  хотя нет, скорей это было попыткой устроить бойкот или забастовку по поводу всего случившегося. А вот дальше последовало довольно странное признание. Настолько странное, что не привычный к подобным заявлениям Винсент даже слегка смутился. Если он правильно понял и речь идет о бедняжке Пэт (про которую мужчина уже и забыл), то при чем тут он, Винсент? Нет, по его приказу конечно убивали, но чтобы просто убить ради него, тем более человека, который не имел ни какого значения и опасности не представлял, в голове кровавого барона такое не укладывалось.
Вообще, Валентайн думал, что Артур грохну свою подружку просто так, по пьяни. Ни криков ни ругани он не слышал, а значит это было не на бытовой почве, как выражаются обычно следователи.
– А я то здесь при чем? – задумчиво протянул Винсент и, слегка отстранившись, посмотрел прямо в глаза Артура, благо те были близко-близко, – я конечно люблю кровавые ванны, – и не только, – но ты мог бы придумать и что-нибудь по оригинальнее, – а еще лучше конкретней объяснить что ты имеешь в виду.

Чего-чего, а такого поворота событий Кровавый Барон никак не ожидал. Нет, ему конечно признавались в любви и иногда вполне искренней, хотя чаще конечно это было ложь или любовь не лично к нему, а к статусу и деньгам, как это часто бывает. Но здесь и сейчас услышать такое от человека, которого три раза пытался убить! Но с другой стороны это объясняло, почему Артур продолжал его преследовать, хотя может и причину этого он сам понял совсем недавно и благодарить за это надо малышку Пэт.
Какое то время Винсент слегка удивленно и растерянно внимал собеседнику, а потом рассмеялся. То, что его пытались трясти за плечи скорей позабавило, чем разозлило. А вообще, Артур в своей ярости и ревности, с безумными глазами и с тяжело вздымающейся грудью, как будто только что пробежал сотню миль, был несравненно хорош. Наверно даже лучше, чем когда измученный висел в цепях. Вот только тогда его пленник просил, а сейчас требовал. 
Вполне возможно, смех Валентайна взбесил японца еще больше, но дабы тот не успел что либо выкинуть, мужчина сжал его лицо в своих ладонях.
– О, так значит кое кто просто дико ревновал! – он снова рассмеялся. В его глазах плясали веселые шальные искорки, – это многое объясняет, – он улыбнулся, – и когда ты только успел в меня влюбиться, mein süßes Kind? – Винсент говорил мягко даже ласково, но все так же странно, если не сказать, пугающе улыбаясь, – ты не боишься, – мурлыкнул он, запуская одну руку в волосы и заставляя Артура слегка откинуть голову назад, нависая над ним, но по прежнему смотря ему прямо в глаза, – что сам закончишь, так же как мои шлюхи? – он скользнул языком по щеке брюнета, а потом заговорчески прошептал тому на ухо, – впрочем, может тебе удастся удержать меня дольше, чем тем, кто был до тебя. Я не знаю, – Винсент слегка потянул зубами за мочку уха. Нет, это не было домогательство. Скорей хищник начинал пробовать добычу на вкус, осторожно, пока только принюхиваясь и предвкушая шикарный пир, который в скором времени его ожидает.

Похоже запал Артура прошел и он снова уселся на стул, растерянный и несчастный. Однако его мысли до сих пор метались, ибо он так и не дождался еды, чай тоже не допил и словно сомнамбула, снова направился в спальню.
– И почему я сейчас чувствую себя воспитателем в детском саду? – поинтересовался он у кошки. В глаза Марселлы так и светился ответ: это не детский сад, это психиатрическая лечебница.
–  Наверно в этом тоже что-то есть, – мужчина согласно кивнул и направился следом за Артуром.
Из всей триады фотографа было понятно, что он намерен какое-то время жить с Винсентом. Причем, срок явно будет определять не он, а вспыльчивая натура Валентайна.
Войдя в спальню мужчине на секунду показалось, что его новоявленный любовник лежит и рыдает. Нет, это была мимолетная иллюзия, хотя… кто знает, что в этом мире иллюзия, а что реальность.
Возможно имело смысл оставить его пока в покое, чтобы он успокоился и возможно даже выспался, однако было  одно «но».
Винсент довольно невежливо вытащил Артура из-под покрывала, не обращая особого внимания на то, что тот совсем раздет.
– Раз  уж  ты твердо решил пролезть ко мне в постель,  mein süßes Kind, – назидательно проговорил он, держа Артура за плечо, словно нашкодившего котенка за шкирку, – то правило первое: в постель с грязными лапами не залазить, – он потащил молодого человека в ванну. Даже если он сейчас начнет шипеть, царапаться и вырываться, это не больно ему поможет.
Зашумела вода.
– Сам справишься? – уже боле миролюбиво поинтересовался Винсент, вручая Артуру губку с гелем для душа.

Отредактировано Arno Vincent Valentine (10-10-2011 16:58:49)

Винсент хмыкнул.
– Если тебе не нравится мой гель для душа, можешь взять хозяйственное мыло, – хотя нет, в итоге, Винсент бы такого не допустил. Еще не хватало, чтобы такая нежная кожа начала шелушится или пошла аллергическими пятнами. Это уж точно не эстетично и не красиво.
– Зачем тебе новый паспорт? – озадаченно поинтересовался мужчина, присаживаясь на эмалированный край ванны и скрещивая руки на груди, – как ты представляешь себе собственное исчезновение? Впрочем, – Винсент насмешливо глянул на мокрого Артура, – я могу тебя утопить, – он улыбнулся, – нет? Ну как хочешь, – утопить его, а так же застрелить/повесить/выпотрошить он всегда успеет. Сейчас просто было интересно, что из себя представляет Артур, который по его словам сам не знает, как умеет любить. Посмотрим, как он будет демонстрировать свое любовь, кроме того, как убивать из ревности всех, кто подойдет к Валентайну слишком близко.
– И да, от твоего предложения я, пожалуй, откажусь, – усмехнулся Винсент, опуская руку  в горячую воду, и провел ладонью по бедру молодого человека, затем выше вдоль шрама на боку, пока не дошел до шеи. Тонкие пальцы погладили Артура по щеке, затем коснулись губ, – не люблю воду, – он извиняющее улыбнулся и наклонился ниже, словно собираясь поцеловать, но потом резко отстранился. Глаза его странно поблескивали.
– Не утони здесь, – он тряхнул головой, дабы челка упала на глаза. Пожалуй так Артур не догадается, какие мысли крутятся в его голове и вышел из ванны.
Пройдя через мастерскую, он вошел в комнату. За окнами была осень, моросил мелкий дождь от чего в спальне было так же пасмурно и хмуро. Из окон лили серый дневной свет, при котором Винсент не рискнул бы даже читать.
Дабы разогнать это серое уныние, Арно включил несколько настольных ламп и частично занавесил окна шторами. Комната сразу же заиграла теплыми красными и золотистыми цветами. Мягкие кресла, ковры, подушки. Мужчина улегся на кровать, закинув руки за голову. Интересно, как долго Артур соизволит отмокать? Кстати, в ванной нет ни одного полотенца (за исключением маленького для рук) и халата тоже. Но вставать и идти через темную мастерскую обратно  не хотелось. Ничего, похоже Артуру не привыкать. И так дойдет. Меньше придется потом снимать