Или это он сумасшедший или Артур. Или они оба. Короче говоря, почему-то у Валентайна было стойкое ощущение иррациональности происходящего. Еще час назад Артур, влепив ему пощечину, вылетел из дома, правда, далеко не ушел, а теперь снова ластился. Короче говоря, Винсент совершенно отказывался понимать, что здесь происходит, еще больше он не мог понять, а он то здесь при чем?
– Позволь тебе напомнить, что ты сам решил уйти, – мужчина накрутил на палец красную прядку, – по крайней мере, мне так показалось. Или твое сидение на лестничной площадке надо истолковывать как-то по-другому?
Артур лег рядом. Вообще выражение его лица, походило на то, которое обычно бывает у смертника, которого кинули в клетку со львами, и когда он, чтобы как-то сохранить себе жизнь старается вести себя так, чтобы как можно меньше раздражать хищников. А хищники в свою очередь думают, голодны они или нет.
Винсент взял Артура за подбородок и заставил его смотреть в свои глаза:
– Тебя так задели мои сомнения относительно твоих светлых чувств? – поинтересовался он. Гнев Винсента немного поутих, так что никого бить и вышвыривать он пока не собирался, а вот выпотрошить душу Артура желание присутствовало, – тогда ты выбрал странный способ уверить меня в обратном.
Чтобы жертве снова не пришло в голову удрать, мужчина перевернулся, заставляя Артура лечь на спину и нависая над ним, наверно сейчас действительно походя на хищника, прижимавшего добычу к земле и принюхивающегося, подумывая куда бы вцепиться.     Пальцы Винсента довольно жестко сжимали запястья молодого человека, дабы тот не пустить в ход кулаки. Наверно в таком состоянии единственное, что можно чувствовать – это собственную беспомощность.

– Все кругом лжецы и подхалимы, всем от кого-то что-то нужно и говорить о бескорыстности и искренности чувств не приходится, – мужчина усмехнулся, – так что я не верю не единому твоему слову, хотя и допускаю, что возможно это правда, – он наклонился и укусил Артура в шею, – время покажет.
- От твоих пальцев у меня останутся синяки на запястьях,
– После всего что было, тебя беспокоят такие мелочи? – Винсент изогнул бровь. В самом деле, чего говорить о синяках, когда его жизнь несколько раз висел на волоске, и на память на его теле и так остались отметины, которые наряд ли когда-то исчезнут. Один шрам на боку чего стоит. 
– Хотя ты прав, мне не очень то удобно, – глаза мужчины недобро сверкнули, и он, вытащив ремень из своих брюк, связал запястья Артура над головой, зафиксировав их у изголовья кровати, – так то лучше, – Валентайн слегка отстранился, оценивающе разглядывая результат своего труда.
– Именно, я личность творческая, в этом наверно и беда. Ведь два творческие личности никогда не смогут понять друг друга, – он покачал головой, – слишком разные, слишком из других миров, даже если имеют схожие направленности. Так что, – он улыбнулся в ответ, а затем провел руками по груди и животу Артура, – пощады не жди. В конце концов, я не знаю что – это такое.   - и, привстав, он резким движением стянул с любовника многострадальные джинсы.

Ну вот, так не интересно! Когда жертва становится равнодушна к своей участи, то маньяк начинает терять к ней интерес. Артур был настолько вымотан и не столько физически, что даже если начать резать его на кусочки, кажется, не издаст ни звука. Хотя Винсент еще и сам не знал, что собирается делать. Так некстати, в его теле кроме Кровавого барона начала шевелиться та, другая личность, которая все эти годы жестоко подавлялась и уничтожалась, без какого либо права на существование. А тут у нее появился союзник в виде любви Артура, по крайней мере, ей так казалось, и она все смелее начинала напоминать о себе, пугая Кровавого барона. Тот, пытаясь спасти свою монополию, предпринимал все возможные меры, но пока безуспешно.
Мужчина лег на любовника, прижимая все своим весом к кровати.
– Ты действительно шлюха, – тихо прошептал он, – маленькая и соблазнительная. Которая при первой возможности удерет к другому… к тому, кто больше заплатит… но я не допущу этого! –  он резко встал и довольно грубо перевернул Артура на живот. После недолгого поиска во втором ящике прикроватной тумбочки все-таки нашелся нож (пистолет под подушкой для его целей сейчас не годился).
Винсент осторожно, можно даже сказать нежно, убрал мешающиеся черные пряди с шеи Артура.
– Но любой, кто рискнет тебя трахнуть после того, как увидит на тебе мою метку, mein lieber, – тихо, угрожающе проговорил он, – будет долго вопить, пока я стану накручивать его кишки на свою руку!
Мужчина едва коснулся губами основания шеи любовника, и в следующую секунду по месту поцелуя скользнула холодная сталь, оставляя за собой кровавый след в виде затейливых букв «К» и «Б». Его личная подпись, которая стояла на всех его документах, соглашениях и трупах врагов, которые удостоились особого уважения Кровавого барона. Что ж, теперь ее будет отмечен и его любовник. Все вполне закономерно.

– Ты меня не так понял, – мужчина усмехнулся, – это не только предупреждение, – он скользнул языком по ране, слизывая капельки крови, – это метка принадлежности… мне. Ты сам это выбрал.
Запах крови распалял и возбуждал еще больше и Винсент совершенно не знал, чего ему сейчас хочется больше: разорвать на куски или трахнуть. Впрочем, если он сделает первое, то второе автоматически отпадает, так что лучше если будет наоборот.
Он резко развернул молодого человека к себе лицом. Должно быть рана на шее, соприкоснувшись с простыней, доставила ему немало неудобств. Что ж, постельное после этой ночи так и так пришлось бы стирать.
– Мне совершенно все равно, что ты думаешь про игры, глубину и интересы, – он наклонился едва не касаясь губ Артура своими, – по крайней мере сейчас. Так же как и то, будешь ли ты сейчас лежать бревном, делая вид, что тебе все абсолютно фиолетово, или в панике метаться по кровати.
Голова шла кругом и контролировать происходящее становилось все труднее. Лучшая защита это нападение. Но эта тактика продиктована страхом и возможно именно он во многом и являлись причиной безумия.     
Валентайн отстранился, бурая Артура взглядом. Это все закончится плохо для них обоих. Если позволить ему заглянуть глубже… это станет слабостью…
В сознании мелькали тысячи образов, обрывки фраз, но мозг отказывался воспринимать все это и наконец Винсент сдался. Сейчас ему все равно нечего терять.
– Мы оба будем  гореть в аду, – тихо прошептал он, и наклонившись, начал целовать Артура, глубоко, властно, скользнув языком в приоткрытые податливые губы. Руки прошлись по бокам, затем по бедрам, скользнули в промежность и слегка поддразнив, сжали уже возбужденный член любовника. Влажные поцелуи, вперемешку с легкими укусами в шею, затем ниже, плечи и грудь. Не слишком быстро и не слишком медленно, чтобы постепенно завести любовника.
– Я заставлю тебя кричать, – горячим шепотом, чувствуя, как тело Артура отдается дрожью.
Когда Винсент понял, что любовник готов достигнуть развязки он разжал пальцы и слегка отстранился. Нельзя допустить, чтобы все так быстро закончилось.
– Настало время проверить, насколько ты глубок, –  тихо, хрипло рассмеялся Валентайн. Оставалось, надеется, что у него хватит терпения, чтобы необходимым образом подготовить любовника. Не похоже, что Артур вел бурную сексуальную жизнь в роли «котика» в последнее время.

– О разве это ненависть? – мурлыкнул мужчина. От возбуждения голос охрип, а мозг уже плохо соображал. Еще и смазку ни как не удавалась нащупать на прикроватной тумбочке, – с моей ненавистью долго не живут, – Винсент скользнул по щеке Артура языком. Соленая. Похоже, они оба скоро дойдут до своего апогея по накалу эмоций.
Флакон с маслом наконец поддался. Часть содержимого вылилась на постель, но то, что осталось, хватило с лихвой.
Он сильнее развел в стороны ноги любовника, и ввел сразу два пальца, понимая, что его выдержки на долгую подготовку явно не хватит.
– Считай, что это проявление моей любви. По-другому, я пока не умею, – он заставил Артура перевернуться на живот. По крайней мере, так его не будет беспокоить рана на шее.   
– И черт побери, расслабься! – прорычал мужчина, скорее от собственного возбуждения, чем в попытке задеть Артура, – иначе я тебя просто порву! – и тогда простынь точно будет не отстирать.
Заставить себя войти в любовника медленно и сразу не начать вбивать его в матрас оказалось невероятно трудно. Винсент вцепился зубами в плечо Артура, выжидая несколько томительных секунд, давая ему привыкнуть после довольно длительного перерыва. Затем он плавно двинул бедрами, слыша, как молодой человек под ним шумно выдохнул или, может быть, всхлипнул. Мужчина не удивится, если подушка потом окажется влажная. И что бы там не говорил Артур про ненависть и презрение к своей персоне, в глубине души он явно наслаждался. Он хотел, чтобы его подчинили, чтобы с ним так обращались, где-то жестоко и грубо. Винсент чувствовал это на подсознательном уровне. Но вместе с тем понимал, что его любовник, как и все впрочем, ищет ласки и понимания.

Отредактировано Arno Vincent Valentine (26-11-2011 20:26:38)

Дыхание восстановилось быстро, но вот отголоски удовольствия все еще маленькими искорками отдавались в кончиках пальцев. Вообще, обычно после секса он вышвыривал любовниц (и любовников), если это конечно были не мимолетные встречи, из постели и предпочитал дальше оставаться наедине с самим собой.   
Понятно, что Артур никуда уходить не собирался. Более того, судя по его наглым заявлениям вообще шевелится не собирался.
– Куда-нибудь в другое место – это в коридор или сразу на улицу? – съехидничал Винсент. Как не странно, настроение у него поднялось, и он был настроен довольно благодушно. По этому мужчина встал и действительно, подняв Артура на руки, понес. Разумеется не в коридор и тем более не на улицу, как угрожал, а в ванну.
– Ты же с самого начала знал, что я сволочь, – он поставил молодого человека на кафельный пол и, включив воду, затащил его следом за собой под горячие струи, – так что чего теперь жалуешься? – усмехнулся Валентайн, обнимая за талию и убирая с лица и шеи Артура прилипшие светлые пряди.   
– Пожалуй, стоит смыть с тебя твою кровь и мою сперму, – мурлыкнул он. Хотя Винсент не удивится, если это помывка закончится новым пачканьем. Если Артур, конечно не почуяв новой опасности для своей красивой задницы, не удерет раньше.

– И в чем смысл этого вопроса? – усмехнулся мужчина, собственно тоже решившего, что если он стоит под душем, то почему бы не привести себя в порядок, – я не занимаюсь воздержанием. Если мне хочется я иду в бордель, – или в бар или еще куда-нибудь. Есть много мест для охоты. А вот когда и в каких количествах ему хотелось это уже другой вопрос. Так что если Артур думает, что он сходи с ума от неудовлетворенности, то он сильно ошибается.
– Я, в отличие от некоторых, не звоню мало знакомым людям, не назначаю им встречу в парке, когда мне сильно приспичит, и не говорю им «Просто так сложилось, что единственный, с кем можно потрахаться без напряга это ты» – мужчина нехорошо улыбнулся и прижал любовника лицом к кафельной плитке, проигнорировав речь Артура про выставки и фотографии. Он подумает об этом завтра. Сейчас его больше интересовала упругая задница фотографа, чем его работы.
– Кстати, – Винсент провел рукой по бедру любовника, а затем сжал его член. Несколько движений вверх-вниз и тело Артура снова отозвалось на ласку. Второй рукой он начал поглаживать живот и грудь любовника, – ты помнишь, я предупреждал тебя на счет наркотиков? – проворковал Валентайн, губами касаясь обнаженного плеча, – не думай, что я ничего не вижу, – сильный укус, такой, что тело в его руках вздрогнуло, – я не буду повторять дважды. Ты меня понял?

– Проститутку бы он снял, – насмешливо фыркнул Винсент, – ну да конечно.
Девочка стоит денег, а хорошая, хороших денег. А у Артура с деньгами сейчас явная напряженка.
Собственно, когда молодой человек все-таки сбежал (правда, уже после того, как Винсент прижал его к стенке), мужчина спокойно принял душ и отправился в спальню.
Артур шастал по дому в поисках кошки. Мужчину так и подмывало крикнуть: в кисточках поищи! Но он смолчал. Пусть ищет. Марселлу любила прятаться среди  стаканов с кистями и банок с красками на столе у окна. Хотя, что там больше привлекало кошку (кисточки или батарея) сказать было сложно.
Сменив испачканные простыни, Валентайн наконец то завалился на кровать. День выдался сумбурный, но почему-то художнику казалось, что это не предел. Было стойкое ощущение, что Артур превратит его жизнь в ад. Он и так чувствовал себя потерянным и абсолютно подавленным, а тут еще и этот неадекватный тип свалился на больную голову немца.
Голиаф помахивая хвостиком залез на кровать и устроился в ногах хозяина. Интересно, Марселла тоже придет к ним ночью спать? Или у них с Артуром не такие нежные отношения? Учитывая размер постели, места хватило бы даже если бы они держали зверинец.